Широко известные сведения о карусели дополняются интересными подробностями и колоритными описаниями из дневников членов семьи Николая I и близких к ней лиц. Записи дневников раскрывают иную сторону этого события, отличную от того, что мы привыкли видеть на парадной картине О. Верне или читать в официальных камер-фурьерских журналах. Репетиции карусели начались еще в Петербурге в начале апреля и затем проводились регулярно, участники учились выполнять необходимые конные упражнения и при этом правильно держаться в седле. Все это, по свидетельству
Ф.П. Литке, стоило немалых усилий, особенно для участников в возрасте. Даже государь, славившийся своей выносливостью на парадах, после одной из репетиций сказал: «Нет, такие проделки нашим старым костям не под силу, десять часов на маневрах меньше меня утомляют». Трудность усугублялась тем, что мужчины должны были надеть для участия в процессии настоящие средневековые латы, взятые из Царскосельского арсенала.
23 мая 1842 г., в день карусели, Ф. П. Литке со свойственным ему скептицизмом записал в дневнике: «Кавалерам латы даны были из Арсенала. Все это прибрать и пригнать в неделю, дамам сшить себе костюмы. С ног все сбились. Но это еще не главное: надо было видеть этих несчастных, когда они влезли в железные футляры, не на них сшитые, совершенные мученики, и в этом состоянии управлять лошадью. Кавалеристы записные признавались, что они совсем не покойны, тем более что и лошади не привыкли к таким фигурам. Государь, примеряя шлем свой, чуть не задохся. С его расположением к притечению крови к голове.. Словом тоска наполняла душу, пока все не кончилось!.. Между тем все-таки факт любопытный и стоит сохранить его в памяти. Было 16 пар... Все это собралось в Арсенале, где кавалеры и одевались. Дамы одели своих кавалеров шарфами, все сели на коней, и поезд двинулся. Впереди С. А. Юрьевич в костюме герольда, с булавой в деснице—совершеннейшее когда-либо виданное олицетворение Санчо-Панса; за ним хор трубачей, в латах и шлемах, потом взвод черкес в полном орнате и кольчугах... Поезд шел от Арсенала, мимо башни к Александровскому дворцу, перед которым на площади достаточное пространство устроено было глубоко песком. Тут объехав раза два кругом, императрица остановилась перед крыльцом с своим рыцарем, пажи по сторонам, а кортеж... начал делать фигуры... Художники постараются сохранить напоминание - Зауервейд уже пишет,
Орас Верне, только что приехавший, смотрел из окна государева кабинета... Спору нет, зрелище недурное, да стоит нам слишком дорого».
Хотя Ф. П. Литке был склонен порой преувеличивать и драматизировать, карусель, видимо, на самом деле была нелегким испытанием физических сил всех участников. Даже великий князь Константин Николаевич, обычно такой впечатлительный, в тот день сделал в своем дневнике лишь одну немногословную запись: «Был карусель, мущины в латах, дамы в костюмах. Мы пажами. Все в восхищении». И лишь самый младший член процессии девятилетний великий князь Михаил Николаевич сохранил энергию к концу этого дня: «Когда кончился карусель, то поехали к Арсеналу и мне было ужасно весело».
Источник:
* Л. Я. Сидорова. «НИКОГДА Я ЦАРСКОЕ СЕЛО В ТАКОМ БЛЕСКЕ НЕ ВИДАЛ...» СЕМЬЯ ИМПЕРАТОРА НИКОЛАЯ I В ЦАРСКОМ СЕЛЕ. (по материалам из фондов Государственного архива Российской Федерации). Из сборника Царское Село на перекрестке времен и судеб. Материалы XVI научной Царскосельской конференции. Ч.1, 2, 2010 год. СПб, Изд-во Государственного Эрмитажа