Ростовцев Михаил Иванович (1870-1952)

дворянин, академик, писатель, русский и американский историк, археолог и филолог-классик, приват-доцент СПб университета. Преподаватель древних языков в Императорской Николаевской Царскосельской гимназии с 1892 по 1895 гг.

Фотоальбом Ростовцева М.И.

М.И. Ростовцев родился 29 октября (10 ноября н. ст.) 1870 г. в Житомире в семье учителя местной гимназии Ивана Яковлевича Ростовцева  (1831-?). 

Его прадед Павел Ростовцев был купцом, выходцем из Ростова Великого (откуда и фамилия), и принадлежал к низшему городскому сословию мещан. Но уже его дед Яков Павлович Ростовцев сумел получить университетское образование, стал учителем, а затем и директором гимназии и дослужился до чина тайного советника, получив благодаря этому права потомственного дворянства. А отец будущего ученого Иван Яковлевич Ростовцев был уже потомственным интеллигентом и дворянином и сделал большую карьеру, дослужившись до должности попечителя учебного округа (в Оренбурге) и чина действительного тайного советника и члена Государственного совета.¹

Мать М.И.Ростовцева (урождённая Монахова) в совершенстве владела несколькими иностранными языками, занималась литературными переводами, увлекалась садоводством. В Оренбурге ее стараниями было основано отделение Русского общества садоводства.²² 

В семье, кроме Михаила росли:

1. Борис Иванович, после 1917 жил в Грузии, расстрелян в 1920-х;
2. Дмитрий Иванович;
3. Федор Иванович (1878—1933), генерал, в эмиграции во Франции;
4. Ольга Ивановна;
5. Мария Ивановна — была замужем за известным царскосёлом Э.Ф. Голлербахом; погибла в Ленинграде во время блокады.²³ Зимой 1942 году открылась "Дорога жизни". Голлербах ехал вместе с женой, но машина пошла под лед. Эрих Федорович успел выскочить а его жена — нет, и у него по мутился рассудок. Он скончался в больнице для душевнобольных в Москве в 1945 г. Любопытный факт — один из псевдонимов Э. Голлербаха был "А. Ростовцев". 

М. И. Ростовцев получил прекрасное классическое образова­ние, и это во многом определило его дальнейший путь. Обу­чался он сначала в классической гимназии в Житомире, а затем в Киеве. Уже в гимназические годы им было написано сочине­ние «Администрация римских провинций в эпоху Цицерона»,¹ что, безусловно, свидетельствовало о специальном интересе мо­лодого Ростовцева к теме римского государственного управле­ния.

Он окончил Первую Киевскую гимназию в 1888 году с серебряной медалью, причем за сочинение «Об управлении римскими провинциями в последний период республики», представленное в киевское отделение Общества классической филологии и педагогики, получил Пироговскую премию.

После окончания гимназии он поступил на историко-филологический факультет Киевского университета Святого Вла­димира, где продолжил свои занятия классическими древностями.  Его учителями стали Ю.А. Кулаковский, А.И. Сонни и В.Б. Антонович. В Киевском университете  он проучился два года (1888-1890), а затем, в связи с назначением отца в Оренбург, перевелся в Петербургский университет.

В Петербургском университете Михаил Иванович пробыл еще два года и окончил его в 1892 году, специализировался по классической древности. Учеба на историко-филологическом факультете Санкт-Пе­тербургского университета сильно повлияла на формирование личности Ростовцева. Здесь его учителями были известнейшие русские ученые того времени. Его преподавателями стали Ф.Ф. Соколов, И.В. Помяловский и П.В. Никитин. Стараниями профессора Ф. Ф. Со­колова в Петербурге сложилась сильная историко-филологичес­кая школа, ее отличительной чертой был повышенный интерес к эпиграфическим памятникам, которые в сочетании с античной литературной традицией полагались в основу реконструкции фактов античной, прежде всего греческой, истории.²

Особо близкие отношения у будущего ученого сложились с профессором Ф.Ф. Зелинским – одним из самых блестящих на тот момент знатоков древней греческой и латинской литературы и древнегреческой религии, а также блестящим лектором и пропагандистом античной культуры³. Ему М.И. Ростовцев был обязан своим глубоким знанием литературной традиции, умением представить творчество древних писателей в контексте современных им идей и настроений, и, наконец, интересом к изучению религиозных древностей.

В годы обучения в Санкт- Петербургском университете М.И. Ростовцев сблизился также с Н.П. Кондаковым, который обучал его методике иконографического анализа.

В эти годы М.И. Ростовцев увлекся социальной историей. Объектом его изучения стали Помпеи. В 1892 г. он совершил первую поездку за границу, в ходе которой посетил Италию и этот древний город, целью которой было непосредст­венное знакомство с декоративной живописью Помпей. Здесь он познакомился с главным знатоком в этой области - Августом May. Его лекции молодой ученый слушал вместе со своим дру­гом поэтом Вячеславом Ивановым прямо среди помпейских раз­валин.⁴

Хотя по окончании университетского курса он был зачислен в аспирантуру, или, как тогда выражались, "был оставлен при университете для приготовления к профессорскому званию", начать службу в университете (и, следовательно, получать жалованье) до сдачи магистерских экзаменов было невозможно. Обычно в таких случаях будущие профессора зарабатывали себе на жизнь преподаванием в средних учебных заведениях, и Ростовцев, хотя он мог рассчитывать на поддержку семьи, не стал исключением: три года (1892-1895) он провел преподавателем в Императорской Николаевской Царскосельской гимназии, славившейся прекрасной постановкой классического образования.⁵

Он  сдал магистерские  экзамены и в 1895 г. он получил от Санкт-Петербургского университета трехгодичную командировку в Италию для завершения профессиональной подготовки⁶.

Располагая достаточными средствами,⁷ Ростовцев побывал не только в Италии, но посетил также Грецию, Австрию, Испанию, Францию и Ан­глию. В Риме Ростовцев занимался в библиотеке Германского археологического института. Зимой 1895/96 г. он принял учас­тие в венских семинарах археолога О. Бендорфа и известного эпиграфиста Э. Бормана. Следствием работы в семинаре пос­леднего явилось сочинение Ростовцева «История государственного от­купа в Римской империи (от Августа до Диоклетиана)» (1899).⁸

Годы заграничной стажировки (1895–1898) стали важным этапом в становлении М.И. Ростовцева как ученого. Он не только совершенствовал свои знания, устанавливал контакты с западноевропейскими коллегами, но и намечал темы будущих научных работ. Историк решил заняться изучением системы государственного откупа в Риме и изданием античных коммерческих пломб.

Летом 1896 г. Ростовцев едет в Испанию, а зимой работает в Париже в Национальной библиотеке и в Кабинете медалей. Здесь он знакомится с известными нумизматами Эрнестом Бабелоном и Морисом Пру⁹. В этот же период ученый собирает и каталогизирует римские свинцовые тессеры — массовый ар­хеологический материал, на который до него никто еще не обращал должного внимания¹⁰.

Летом 1897 г. Ростовцев посетил Тунис и Алжир, чтобы познакомиться с развалинами Карфагена и римских вилл в Северной Африке. Из Африки ученый едет в Лондон и там знакомится с двумя известнейшими папирологами того времени — Б. П. Гренфелом и профессором из Дуб­лина Д.П. Магаффи, специалистом по истории эллинистичес­кого Египта и автором «Истории греческой литературы», рус­ский перевод которой появился незадолго до того в России. Перед тем как вернуться на родину, Ростовцев еще раз посе­щает Италию и Грецию.

Вторая научная поездка сделала Ростовцева ученым с европейской известностью. Помимо личного, что очень важно для исследователя, ознакомления с материальными историческими памятниками, Ростовцев приобрел в Европе ценнейший опыт работы в семинарах известных ученых, а также дружеские связи со многими из них. 

С 1896 г. статьи Ростовцева появляются во многих западных научных журналах: в венских «Археологическо-эпиграфичес­ких сообщениях», в «Сообщениях Германского археологичес­кого института» в Риме, в парижском «Нумизматическом обо­зрении» и ряде других изданий¹¹. Уже в это время очерчивается целый ряд тем, которые Ростовцев будет продолжать разраба­тывать в последующие годы. Это — помпейская декоративная живопись, откуп и административное управление Римской им­перии, коммерческая и социальная жизнь римлян, римские аг­рарные отношения.

По возвращении в Россию он стал преподавать в Санкт-Петербургском университете и на Высших женских (Бестужевских) курсах. М.И. Ростовцев вёл чтение латинского автора, лекции по римской истории и специальный семинар (скорее всего, связанный с чтением и комментарием литературных и эпиграфических текстов).

Начинается период реализации знаний и опыта, накопленных во время поездок. Одна за другой в сравнительно короткий промежуток времени были подготовлены магистерская и докторская диссертации (первая — уже упо­мянутая выше работа «История государственного откупа в Рим­ской империи (от Августа до Диоклетиана)» 1899 г. и вторая — «Римские свинцовые тессеры» 1903 г.).  В это же время Ростов­цев публикует большое число статей как в России, так и в Германии. 

Уже в приведенных выше работах обозначились те идеи, которые в дальнейшем лягут в основу главных трудов Ростов­цева, а именно идеи о том, что римское государство было ос­новано на эллинской политике и эллинистической монархии, «слившей элементы политики с восточным территориальным единовластием». При этом римская республика является выс­шей формой развития эллинской политии, а империя — рас­пространением принципов эллинистической монархии на всю ойкумену. Таким образом, считал Ростовцев, принцип римской императорской администрации и откупной системы проистека­ет из практики эллинистических монархий и прежде всего эл­линистического Египта. Задачу исследователя Ростовцев видел в выделении собственно римских начал и эллинистического на­следия в социально-экономической системе Римской империи.

В 1901 г. ученый был избран профессором Санкт-Петербургского университета, в 1908 г. стал членом- корреспондентом, а в 1918 – действительным членом Российской Академии наук.

С 1901 года Михаил Иванович был женат на Софье Михайловне Кульчицкой (1878—1963) и счастливо прожил до конца своих дней. Дом Ростовцевых становится одним из важных центров научной и литераторной жизни в Петербурге.¹² Петербургскую столовую Ростовцевых в русском стиле описал в рассказе «Корь» Куприн, с которым Ростовцевы были близко знакомы.

Родители Софьи Михайловны: отец - Кульчицкий Михаил Францевич, нотариус., мама Вера Алавердовна урожд. Богатурова.

Софья Михайловна была искусствоведом, подругой В.Н. Буниной, М.К. Куприной-Иорданской. Сотрудница Нового энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона, автор статей о Ге Н.Н.(т.ХII); Коровине К.А.; Коровине С.А.(ХХII); Лансере Е.Е.; Левитане И.И.(ХХIV).*

И еще один любопытный факт: племянник С.М. — Леонид Страховской (псевд. Л. Чацкий), автор воспоминаний о Н.С. Гумилёве, в которых, в частности, писал: "Это была моя первая «встреча» с Николаем Степановичем. После этого я продолжал «знакомство», покупая все его сборники стихов в меру моего ограниченного бюджета и читая его стихи в «Аполлоне», на который подписывалась моя тетушка, София Михайловна Ростовцева. А настоящая встреча и краткое знакомство произошли гораздо позже.."

В эти годы Ростовцев подготовил ряд статей как для важ­нейших иностранных, так и для отечественных энциклопедических изданий, касающихся главным образом реалий римской экономической жизни.¹³. Другим направлением его деятельности было изучение сюжетов из истории Северного Причерноморья. Главные интересы ученого касались культурных контактов скифо-сарматского мира и эллинства, а также изобразительного искусства данного региона. Результатом этих исследований, по­мимо многочисленных статей, явилась публикация его первых фун­даментальных работ по античному искусству.

В начале 1917 г. Ростовцев был избран членом Академии наук. Рост и упрочение его положения в университетских и академических кругах вполне соответствовал его научной славе. Однако было бы ошибкой считать, что его деятельность вос­принималась безусловно положительно всеми его коллегами. Сильная, волевая натура ученого, не скрывавшего своих сомне­ний и антипатий, у многих вызывала раздражение. Б. В. Варнеке в своих мемуарах упоминает о конфликте, возникшем из- за предложения И. В. Помяловского преподнести Ф. Ф. Соко­лову диплом почетного доктора. Ростовцев, на наш взгляд без достаточных оснований, выступил категорически против.¹⁴ Не всех, очевидно, устраивало и активное участие Ростовцева в деятельности партии кадетов, в которых усматривали «врагов престола», а также его близкое знакомство с лидером партии П. Н. Милюковым. Но главное, что вызывало неудовольствие у некоторых коллег Ростовцева, была его ориентированность на европейскую науку об античности, основанную, безусловно, на ясном понимании того, что никакая наука не может быть на­укой исключительно одной страны. Оппоненты исследователя, усматривая в этом недостаток патриотизма, невольно понужда­ли себя недооценивать его яркие научные достижения¹⁵.

Ростовцев внес немалый вклад и в дело популяризации в России знаний об античном мире. По его инициативе и под его руководством при участии слушательниц Бестужевских курсов был выполнен перевод трех весьма содержательных немецких пособий¹⁶.

Михаил Иванович решительно отверг большевистский пере­ворот 1917 г., означавший крушение всех его надежд относи­тельно будущего России. Настроения Ростовцева этого времени можно легко понять из его письма к поэту Вячеславу Иванову от 27 декабря 1917 г.: «Как Вы поживаете? Как переносите крушение? Черкните, если найдете время, два слова. Очень хо­телось бы повидать Вас и побеседовать. Но это, очевидно, в области мечтаний. Утешаюсь мыслью, что в истории бывали времена, когда людям жилось еще хуже. Вряд ли, однако, можно найти эпоху, когда бы в одном месте собралось столько людской подлости. Побиваем рекорд».¹⁷

Ростовцев М.И. "Эллинство и иранство на юге России". Петроград: Изд-во "Огни", 1918 г.

Позже, в эмигрантской печати он неоднократно будет с горечью констатировать разрушительные последствия для русской науки событий 1917 года: Ростовцев М.И. Поминки (Памяти загубленных друзей и коллег)¹⁸

Летом 1918 г. Ростовцев вместе с супругой навсегда покидает Россию. Поездка эта была запланирована им давно и изначаль­но имела сугубо научный характер. Однако события конца 1917- начала 1918 г. вынудили ученого принять это тяжелое, но единственно возможное для него решение.

Из России чета Ростовцевых 30 июня 1918 на пароходе отправилась в Швецию. В начале 1919 г. — в Англию, где у Михаила Ивановича были старые научные свя­зи. Почти два года Ростовцев преподает в Оксфорде, где полу­чает звание почетного доктора.

Однако к середине 1920 г. у него складывается решение о переезде в США. В сентябре 1920 года чета Ростовцевых прибыла в Мэдисон. Переехав в США, он продолжил преподавательскую и научную работу, создал собственную научную школу. 

В 1922 принимал участие в открытии в США ЦК по обеспечению высшего образования русскому юношеству за границей и Американского комитета для образования русской молодежи в изгнании^.23

Исключен из состава действительных членов АН на Общем собрании АН СССР 15 декабря 1928 «ввиду выезда за границу и как утративший связь с АН СССР».

В Америке Ростовцев преподает сначала в Университете Мэдисона штата Висконсин, а затем, в 1925 году — в Йельском университете, где содействовал сложению американской школы антиковедения. Причи­на смены места работы в некоторой степени проясняется из письма Ростовцева к Питириму Сорокину от 3 октября 1938 г., когда по выходе на пенсию перед ним стоял трудный выбор: либо принять очень заманчивое (однако отклоненное им) пред­ложение перейти на работу в Гарвард, либо продолжить работу в Йельском университете. «Как трудно было мне в Висконсине и Йеле завоевать студентов, заставить их меня слушать и много работать, несмотря на все комические стороны моей личности, которые я сознаю больше, чем вы думаете: курьезная внеш­ность, экзотические манеры, сильный акцент и порядочное ко­личество ошибок в моем английском языке. Все это осталось, и все это скорее усилится, чем уменьшится. Ко всему прочему прибавляется растущая глухота».¹⁹

В эти годы он избирается почетным профессором ряда американских университетов, а также Афинского и Кембриджского. Ему были присвоены почетные звания и степени самых престижных университетов Европы и США. При активном участии видного немецкого филолога-классика Ульриха фон Виламовица-Мёллендорфа состоялось его избрание в члены-корреспонденты Берлинской академии наук еще в июне 1914 г. Идеи и антитезы Ростовцева о развитии античного общества до сих пор плодотворно используются в современном антиковедении.

В эмиграции учёный подготовил и опубликовал (на английском языке) крупнейшие труды, представляющие собой блестящий образец модернизации античной истории и выдвинувшие его в передовые ряды мировой науки об античности: "Социально-экономическая история Римской империи" (1926) и "Социально-экономическая история эллинского мира" (1941).²⁰

В 1930-е годы руководил раскопками античного города Дура-Европос в Сирии — эллинском городе в вер­ховьях Евфрата, основанном около 300 г. до н. э. по распоря­жению Селевка Никатора²¹. Историко-культурная ценность рас­копок в Дура-Европос была огромна, она показала роль античной Месопотамии как места глубокого взаимодействия греческой, иранской и семитской культур. Руководил как археологическими раскопками, так и изданием девяти томов предварительных сообщений по результатам экспедиций. В 1938—40 хранитель древностей из Дура-Эуропос в Йельском университете.

В 1935 президент Американской исторической ассоциации.

Он активно работал до 1939 года, когда отойдя от преподавания, перешел на положение заслуженного профессора. В эмиграции им организовано издание нескольких периодических изданий: "The New Russia", "Straggling Russia", "The New Europe", "Новый журнал". В числе его учеников были виднейшие археологи — Э. Бикер-ман, Дж. Гиллам и др.

В 1940—44 хранитель произведений древнего искусства и одновременно в 1939—44 директор археологических исследований университета.

Слева — Гаврил Илиев Кацаров, болгарский историк, археолог, этнограф, академик Болгарской Академии Наук, профессор Софийского университета²⁴ 
 

Открытка, отправленная М.И. Ростовцевым профессору Кацарову в 1930-е гг.²⁴

После Второй мировой войны участвовал в работе Русско-американского союза помощи русским вне СССР. Один из создателей Толстовского фонда, член Консультативного совета Фонда помощи русским писателям и ученым в США, многих зарубежных научных обществ и академий.

В последние годы его постигла тяжелая болезнь, лишившая возможности продолжать творческую рабботу. Умер Михаил Иванович 20 октября 1952 года в Хейвене, где и был похоронен на Университетском кладбище:

фото Ю. Сандулова

В 1963 году рядом с Михаилом Ивановичем похоронили его супругу Софию Михайловну (1876 -19063).

В советское время имя Ростовцева как "белоэмигранта" оказалось фактически под запретом. И только в 1969 г., с публикацией небольшой заметки В.И.Кузищина, обозначился поворот к более взвешенной позитивной оценке творчества великого ученого на его родине.

В 1989 г. Ленинградским отделением Института археологии АН СССР была проведена конференция, посвященная памяти М.И.Ростовцева, и с того же года в "Вестнике древней истории" началась публикация его трудов в России.

М.И. Ростовцев восстановлен (посмертно) в членстве в АН СССР постановлением Общего собрания АН СССР от 22  марта 1990 г.

В 1997 году в издательстве РОССПЭН вышла коллективная монография о М.И. Ростовцеве "Скифский роман":

Скифский роман.// М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН). 1997. 624 с. ISBN 5-86004-104-7. Предисловие (Г.М. Бонгард-Левин). — 7

1. Часть 1. Архивное наследие М.И. Ростовцева.
2. Часть 2. Жизненный путь. Россия — Англия — США.
3. Часть 3. Встречи: друзья, коллеги, враги.
4. Часть 4. Эпистолярное наследие М.И. Ростовцева. 548
5. Часть 5. Неопубликованные материалы М.И. Ростовцева.
6. Именной указатель. — 599

В 2002 году, в издательстве РОССПЭН, вышла книга избранных публицистических статей Михаила Ивановича. Издание подготовила к публикации и написала вступительную статью И.В. Тункина:

"Ростовцев М.И. Избранные публицистические статьи. 1906-1923 / Подгот. текста, предисл., коммент. и биогр. словарь И.В. Тункиной." // М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН). 2002. 192 с. ISBN 5-8243-0338-X. 

В оформлении использован портрет М.И. Ростовцева работы К.А. Сомова (1931; коллекция Е. Гиллиам, США).
 

Труды М.И. Ростовцева:

1. М.И. Ростовцев. Древний город Рим: Объясн. текст к табл. XVа и XVb: (План Рима) / Сост. М. Ростовцев, прив.-доц. С.-Петерб. ун-та. — Санкт-Петербург: С.О. Цыбульский, 1902. — 33 с., 2 л. ил.: ил.; 24 см. -
2. М.И. Ростовцев. История государственного откупа в Римской империи от Августа до Диоклетиана, 1899
3. М.И. Ростовцев. Исследования по истории римского колоната. 1910
4. М.И. Ростовцев. Античная декоративная живопись на Юге России. Пг., 1914.
5. М.И. Ростовцев. Скифия и Боспор. Критическое обозре­ние памятников литературных и археологических. Пг., 1915.
6. М.И. Ростовцев. Эллинство и иранство на Юге России. Пг., 1918.
7. М.И. Ростовцев. Происхождение Киевской Руси [статья] // Современные записки. 1921. Кн. III. С. 142–149.
8. М.И. Ростовцев. Международные отношения и международное право в древнем мире [статья] // Современные записки. 1921. Кн. IV. С.128–159.
9. М.И. Ростовцев. Новости археологической литературы в России / М. Ростовцев. // Современные записки. 1922. Кн. XI. Критика и библиография. С. 397–402.
10. М.И. Ростовцев. Большое поместье в Египте III в. до н. э. 1922
11. М.И. Ростовцев. "Социально-экономическая история Римской империи". Оксфорд, 1926 г., стр. XVI + 695.
12. М.И. Ростовцев. Социально-экономическая история эллинистического мира. 1941

Подготовлено специалистами Музея Николаевской гимназии, которые выражают глубокую признательность А.Я. Тыжову за сведения, которые легли в основу этой статьи.

Источники:

1. Фролов Э.Д. Судьба ученого: М. И. Ростовцев и его место в русской науке об античности // Вестник древней истории. 1990. №3. С. 146.
2. Фролов Э.Д. Ф. Ф. Соколов и нача­ло историко-филологического направления в русском источниковедении // Вестник древней истории. 1971. № 1. С. 213—225; Бузескул В. П. Введение в историю Греции. 3-е изд. Пг., 1915.
3. Марионе А. Петербург—Рим—Берлин: встречи М. И. Ростовцева с немецким антиковедением // Вестник древней истории. 1992. № 1. С. 214. В ту пору Ф. Ф. Зелинский еще только начинал свою педагогическую деятельность и, по отзыву соученика Ростовцева — С. А. Жебелева, не был тем большим оратором, каким стал впоследствии.
4. Бонгард-Левин Г. М. и др. Указ. соч. С. 211.
5. ЦГИА Ф.276 оп. 1 д. 2237. Дело об определении И.А.Суровцева на должность преподавателя древних языков гимназии и о разрешении учителю гимназии Н.Ростовцеву преподавать древние языки в Царскосельской гимназии
6. Фролов Э. Д. Судьба ученого. С. 147.
7. Кроме университетской стипендии М. И. Ростовцев получил на поездку значительную сумму от матери.
8. Фролов Э.Д. Судьба ученого.С.147—148
9. Фролов Э. Д. Судьба ученого. С. 147.
10. О свинцовых тессерах в изучении М. И. Ростовцева см. статью Ф. Ф. Зелинского 1904 г. (Зелинский Ф. Ф. Новый памятник древнерим­ского быта // Из жизни идей. Научно-популярные статьи. 3-е изд. Пг., 1916. С. 281—317).
11. Фролов Э. Д. Судьба ученого. С. 150.
12. Крашенинникова Т., Векслер А. Такая удивительная Лиговка.СПб.: Центрполиграф, 2013. — 592 с
13. Фролов Э. Д. Судьба ученого. С. 153—154; Марконе А. Указ. соч. С. 219.
14. Варнеке Б. В. Старые филологи И ПФА РАН, ф. 896, on. 1. Д. 479. Событие это Варнеке относит ко времени до 1905 г.
15. Ряд подобного рода мнений содержится в приведенных И. Ф. Фихманом выдержках из переписки коллег Ростовцева Г. Ф. Церетели и С. А. Жебелева (Г. Ф. Церетели в петербургских архивах: портрет ученого // Архивы русских византинистов в Санкт-Петербурге. С. 255, 258). Примечательной в этом кон­тексте является несколько горделивая позиция академика С. А. Жебелева, ви­девшего свою заслугу в том, что он получил свое образование «не путем шту­дирования в заграничных университетах» (Жебелев С. А. Северное Причерно­морье. Исследования и статьи по истории Северного Причерноморья античной эпохи. М.; Л„ 1953. С. 9).
16. Речь идет о следующих пособиях: Низе Б. Очерк римской истории и источниковедения. 3-е изд. СПб., 1910; ПёльманР. История античного комму­низма и социализма // Общая история европейской культуры. СПб., 1910. Т. 2; Баумгартен Ф., ПолландФ., Вагнер Р. Эллинистическо-римская культура. СПб., 1914.
17. Бонгард-Левин Г. М. и др. Указ. соч. С. 217.
18. Современные записки. 1920. Кн. II. С. 235–241
19. Бауэрсок Г. У., Бонгард-Левин Г. М. М. И. Ростовцев и Гарвард // Вест­ник древней истории. 1994. № 1. С. 211.
20. Rostovtzeff М. The social and economic history of the Hellenistic World. Oxford, 1941. Vol. 1—3.
21. Rostovtzeff M. /. Dura-Europos and its art. Oxford, 1938. Систематические раскопки в Дура-Европос были начаты в начале 20-х годов силами Академии надписей и изящной словесности в Париже. Два сезона раскопками руководил ученый бельгийского происхождения Франц Кюмон. С 1928 г. финансирование раскопок, благодаря инициативе Ростовцева, взял на себя Йельский универси­тет, и руководство раскопками перешло к Ростовцеву. Под его началом раскоп­ки продолжались до 1937 г.
22. Ростовцев М.И. // Золотая книга эмиграции. Первая треть XX века. Энциклопедический биографический словарь. Москва, 1997.
23. Сорокина М.Ю. Статья о Ростовцеве М.И. на сайте Некрополь русского зарубежья. Но есть и третье утверждение по повожду супруги Голлербаха: Валиев М.Т. в своем исследовании, посвященном С.В. Штейну пишет: "Вторым браком Сергей Штейн был женат на Екатерине Владимировне Колесовой. В этом браке родилась дочь Людмила, о которой нам ничего не известно. Брак был заключен в 1908 г. и распался не позднее 1919 г., возможно, в связи с эмиграцией Штейна в Эстонию. Впоследствии Екатерина Колесова вышла замуж за царскосельского товарища Сергея Штейна – писателя, поэта и художника Эриха Федоровича Голлербаха (1895–1942)."
24. Архив Библиотеки Академии Наук Болгарии